ПЛАТОН.  ЭЛЛИНИЗМ.  ДИАЛЕКТИКА.  ПРОКЛ.  ТЕУРГИЯ .ПЕРВОСУЩНОСТЬ. ДУША. ПЛОТИН .КОСМОС. МАГИЯ.  ЯМВЛИХ.    СТОИЦИЗМ .УМ.  СИМПАТИЯ. ЛОГОС.  СУДЬБА.. ПИФАГОР. .МИСТЕРИИ .ОРАКУЛ. МОЛИТВА .СВЕТ. СОЗЕРЦАНИЕ ."Я" СКЕПТИКИ. КИНИКИ. ЭПИКУР. ГНОСТИКИ. ХРИСТИАНЕ.МИФ. ИСТОРИЯ.. АПОЛЛОН. ИСКУССТВО. АРИСТОТЕЛЬ..ЧИСЛО. ТРИАДА.. ИНОЕ. ЕДИНИЧНОЕ. ИНДИВИДУУМ. СОКРАТ.

Найти: на

Пена дней

Статьи и эссе

Академия: учение и судьба Вокруг Академии Неоплатонизм: синтез и теургия Диалектика Тексты

   

6. Формирующееся христианство отталкивалось и существенно противопоставляло себя именно стоицизму. Это было насущно важно. На самом-то деле. Не Платону с Аристотелем, казалось бы. Религия толпы и культов, философия изолированной индивидуальности, плодящая и книжников, и уравновешенных государственных мужей, - стоицизм в его уже римской ипостаси, был главным и опутавшим все кругом и внутри, идеологическим противников новой христианской веры. Достаточно перечитать толкование (а это уже 4 век) Василия Великого на "Шестоднев", отчасти напоминающие Филоново-библейские толкования-логосы, где повсеместно разлита стоическо-материальная терминология ( первые 3 дня особенно) - слияние, стихии, смешения, и т.д. чтобы видеть сколь глубоко был впитан стоицизм, его наука, подходы и логицизм, - этою уже довольно поздней эпохой. Продраться сквозь все это - пневматику, вдохновенное дыхание творческого духа, отвлеченность логоса-текста, отрешенность человека от мира и беззащитность перед судьбою-законом мироздания, - было наиважнейшим. А не сложнейшие, но не рядом лежащие Платонизм и Аристотелизм. Последний - помогал и довольно долго помогал христианам преодолевать стоицизм. Перипатетикам - и обязано во многом раннее христианство своими уже давно укорененными философскими позициями. Перипатетики оказывались все время глубже, "истиннее" в конце-то концов. Стоики слишком были заняты человеческим, природой человеческого, на самом-то деле.


5.    То же самое - казалось бы мы видим с историей Академии. Но не то. Хотя и там  этапы исхождения и возвращения (в нашей литературе резко выделенные Ю.Шичалиным, пошедшим здесь за А.Лосевым) повторялись в целом эпох самой Академии: классическая (Платон) - средняя (Посидоний-неопифагорейцы) - неоплатоники (Плотин-Прокл). Но к Академической истории весь античный универсум "подключился", вошел внутрь, как единый и мощный ВДОХ. В истории же стои как школы, развивающейся и наследующей оригинальное учение, этого нет, - после второго этапа (Посидний - ученый-естественник и толкователь "Тимэя" ) школа прервалась, исчезла, разбившись на отдельных персонажей, просто в силу большего примитивзма и общедоступности, стоицизм "выплеснулся" во вне, и там и остался, растекшись по поверхности. Если угодно, платонизм описал античность, вобрал ее и умер, сделав великое Дело. Стоицизм, провозглашая мужественное стояние в Законе мира сего, и полное соответствие природе - мира и человека, - по сути всегда лишь обманывал этого человека, с самого же начала занимаясь только им одним, - этика, этика и еще раз этика с самого же начала была главной его заботой. Повозившись для порядку и с логикой, и с физикой, поздние стоики уже вцепились в горло "человеческому незавидному уделу" и не выпускали его из рук настолько, насколько это было возможно. После чего они просто исчезли. Растворились. Канули. А и был ли - стоицизм ? Можно было задавать вопросы. Огненная творческая пневма космоса, законы, пускающие в материи свои законоособразные начертания, "эти семенные логосы"... А был ли - стоицизм? Где ты? Конечно, он нырнул в христианство, легко, целиком и полностью незаметно, переминив имя свое. Имя - не переменяет заботящийся о истине. Платонизм, Сократ - никогда не могли этого сделать. Их "имя", - забота об истине, загадочной, транцендентной, до-разумной, - а не о человеческой природе, эксплуатирующей разум в собственных целях своих.


3.    "Чисто человеческая" природа стоиков - противостоит тому, что м.б. названо - "Богочеловеческая природа" христиан. "Чисто" для стоиков значит индивидуально и неповторимо. Но сфера, в которой индивидуальность в то же время и объективна - написанный текст, или звучащая речь: слова, строки слагаются в однозначные понятия, имеющие всем известный смысл. Природа мироздания, т.е. физика, ведет себя согласно законам (собственной) логики, ими же определяется этика, т.е. моральный выбор человека в обществе. Природа человека становится органически единой с Природой космоса, и логика - эта органика. Надо ли говорить, что человек т.о. есть космическая производная, и логика стоиков тому важнейший свидетель? Но христианство начинается как раз там, где человек - именно в своей природе - дополняется, преображается, природой новой, иной принципиально - не этому миру с его логикой - а этому человеку, с его этическим миром (Бердяевское - благодать Божия преображает Ветхий Закон человеческий). Христианство мир, космос, тварь и все такое прочее наряду и в сравнении с человеком не ставит вообще, оно возвышает человека надо всем, - сам Бог входит в плоть человека и проживает жизнь человеческую во всем сливаясь с нами, кроме греха, - и поэтому христианство требует от человека невиданного - почти того же - богочеловеческого подвига веры и шествия крестом Господним! Стоицизм природу человека гармонизует в "Космическом организме". Христианство заставляет человека идти на конфликт с тем ветхо-мирским в самом себе, т.е. вырываться из под власти греха и мира, но не так как призывали стоики, признававшие силу "закона единственного и неизбежного", нет, - новый закон, закон любви, истекает из самой сущности богочеловеческого единства, он противоположен стоической "соразмерности начал" (Заболоцкий после лагерной отсидки написал!), человек, прилепляясь к богу, уже не ищет философско-стоического покоя и безмятежности среди необходимого течения дел, - у него пробуждается сердце, как новый орган богочувствия, благообразия и любви. Если стоицизм т.о. обезличивает природу человека, заставляя ее уподобляться внешнему (физике). Христианство - заставляет человека стать существом предельно активным, в сфере морали достигающего предельной личной ответственности (впрочем и стоицизм считал этику зоной предельной человеческой свободы) и позволяет почувствовать эту сферу - мораль - основанием собственной личности. Христос - как Совершенный Человек, наконец Исполненный Человек, - вот лозунг, вот проповедь и антропология христианства, оставившая гармонические соответствия космической природе где-то далеко на задворках нового человеческого духа. Здесь же, в этом христианском, не соглашающемся на тавтологию и равенство смерти со смертью, мире, растет совершенно новое измерение человеческой жизни, о котором раньше невозможно было и сказать, - дух человеческий. Так, Гетевский Фауст, это уже новая эпоха, это уже совершенно иные, вне античности лежащие проблемы и вопросы самочувствия человеческого, и природа, к которой возвращается все время Фауст в себе самом, уже "духовна", она освещена человеком, и мы говорим вслед за автором Фауста о человеческом духе и его жизненных картинах. Что сделало, другими словами, христианство ? Оно поставило человека настолько вплотную с самим собой, что он - изменился: прыгнул, разбился в лепешку, сжег свое старое в водах крещения, и т.п. Что являл собою стоицизм - не зеркало, нет, не чистое реальное зеркало, но окно - в мир. Человек видел в окне что-то - и делал вывод ( это и была достаточность логического основания) - что в его мире это есть. Поскольку же видел он все вещи абстрактно-обобщенные, вроде космических законов, и этически-непривлекательные, навроде смерти, наводнения и их причин, болезни, "преходящести", и т.д. - он искал что-то вокруг них, что могло бы объяснить или уравновесить их в том, что для всей Греции носило характер закона, - в космической гармонии (та же мировая симпатия стоиков). И находил - вот логика, вот текст, вот Лектон, вот законы физики, и стоящие против них законы этики... Любили ли стоики ? Спросим мы. Любили, и себя, и женщин, и республику, и законы, и мальчиков, и философию, и посильнее "нашего", но это тема уже для другой статьи...


2.   (читая Д. Диллона, "Наследники Платона",с.25)
В 139-141 своей "Топики" Аристотель разбирает типичные ошибки в определениях. Он критикует, и в основном Ксенократа, за неточность и избыточность в определениях и др. ошибках логического объема. Так, в 141а5 он критикует Ксенократа за то, как тот определяет "мудрость", phronesis:
"Нелепость здесь состоит не в том, что дважды произносится одно и тоже имя, а в том, что о чем-то сказывается одно и тоже несколько раз, как например, Ксенократ говорит, что phronesis "определяет и созерцает истинно сущее"(ta onta)". Однако, способность определять (horestike) в некотором смысле есть и способность созерцать(theoretike), так что, прибавляя "и созерцает", он говорит одно и тоже дважды".
На первый взгляд Аристотель совершенно прав, - если "созерцание" входит в способность "определять", - не следует вводить ненужной и уже имеющейся содержательности. Достаточно было бы: "мудрость - определяет истинно сущее...", (Аристотелю бы это очень понравилось.) Но ведь это же хватка перипатетика! Это для него созерцание именно без-нагрузочно, поскольку определение созерцаемое должно в сущность (в усию) точненько вложить, уложить. Аристотель и сам говорит, что "способность определять" только "в некотором смысле" есть "способность созерцать". Но стремится всяческую созерцательность и метафизику убрать, вынести в неопределенность. Ксенократ же, именно как платоник пишет: "определяет и созерцает истинно сущее". Для него не в определяемом содержится созерцаемое, и не наоборот, не в созерцаемом содержится определяемое - если бы это было так, то он бы встал вровень и противовес к Стагиритскому философу. Но для Ксенократа важно нечто третье и большее, - "истинно сущее", которое и определяется и созерцается в тоже время. Так что, Аристотель, выгоняя из данной формулы "созерцание", подразумевая что сущность вся должна сбыться в определяемом, выгоняет нечто большее чем неопределенное, он подменяет начальный предмет - истинно сущее - внутренней строгостью его определения, даваемого в определенных величинах. Но что же, это и есть Аристотель, мыслитель из Стагиры, так и должно было быть. (А когда-то мне казалось, что вот, волк и гений Аристотель ест подслеповатых интеллектуальных птенцов из гнезда Платона. Оказалось - и волк сам порядком близорук, и птенчики те беззащитны, покамест сидят на этой вот ветке. Все как всегда, всяк питается своею пищею.)


1.    Поанализируем. Что такое "циническое" у киников? Недолжное они критиковали, и столь резко, что должное за этим не виделось, попиралось. Т.е. разрыв должного-недолжного был неравнозначен в отношении разрываемых частей, недолжное вырывалось с корнем, а про должное и как оно с этим корнем соотносится, - забывалось. Отрицательная критика представлялась как более ясно-очевидное, чем ценность должного и критика ценности. Так, цинизм этот впервые так ясно "одушевляет" нравственную критику, - критику ради ней самой, без образа должного, - даже киническая простота и наглядность в общении с окружающими, скорее обличала и критиковала, а не подавала пример, не несла нечто конструктивное в себе.
        Сократ заметил Антисфену, что у того гордыня велика, а Платон - что у того спесь велика. Сам же объект кинической философии греков - обозначение разрыва между конкретным недолжным - и должным. Но, для киника-философа всё-таки важна умная критика не должного в жизни. Именно критикующая, т.е. - мысль несущая критика. Если мы говорим о киниках и т.о. о истории философии. Любую отрицательную и пустую реакцию мы не станем к ним относить.
       Киники могли бы помочь выведению законов общественной жизни, с их-то пониманием недостатков любых установлений и правил, - но как могут взять на себя они ответственность за закон, который сами принимали, ведь он будет всё так же плох и недостаточен .Они могли бы пойти за человеком, с их-то знанием потенции и чувством избытка жизненных сил в каждом человеке, но тогда придётся нести какой-то образ в себе и быть человеком, а не собакой перед людьми. Вот вам древние киники и современность: без разрыва.

 

Hosted by uCoz