|
Революционер над историей:
численные методы и избирательность
факта.
"Есть
опасность… что добрые люди вообразят,
будто цифра порождает событие."
Б.Кроче, "Теория и
история
историографии".
Современный исследователь и критик
хронографии А.Т.Фоменко, старается
возводить в своих работах, над своей
"материей", казалось бы, научные
основания, методики - методы
математической статистики, включение в
хронологическое время информации
астрономического кадендаря и периодов
астрономических же макро-происшествий.
Только ЭВМ, машинный счёт наук
последнего времени позволяет найти
нужные параметры в переборах этих
огромных массивов данных. Вообще же,
появление самого феномена Фоменко - это
во многом уже история новейшей истории
компьютеризации науки в свою очередь.
Пришёл Фоменко в 70-е, когда наблюдалась
и эйфория тех возможностей, которые
могла себе позволить ЭВМ в огромных
базах гуманитарного знания, и сверх-доверие
к статистическим анализам данных, и
отсутствие опыта достаточной
гуманитарной рефлексии на "невидимость-
непросматриваемость" машинных
обработок , и вне-историческое
существование СССР, историю в котором
делали скорее физики-ядерщики, так или
иначе размышляющие о физике времени, а
неделали все остальные, наблюдая мумию
построения коммунистического будущего-настоящего-прошедшего
уже с саркастической ухмылкой на устах.
И наверно
многое другое - во всяком случае
локомотив Фоменко разошёлся не на
шутку уже в наше время, хотя несётся в
основном ничего не видя и уже давно по
инерции. Однако и машинная обработка
миллионов фактов с целью выделения
необходимых , или некоторой их
последовательности - оказывается лишь
материализмом Истории, в вышеуказанном
смысле. О материале истории Фоменко
пробует говорить на материальном же
языке, никакого идеального плана в
истории не подозревая, не прозревая.
Это и невозможно - в его случае. Он даже
не выдавливает из материи - материю же.
Он обрабатывает материю так, чтобы из
неё можно было бы хоть что-то
выдавливать, делает "предварительную
работу", добиваясь хронологической
точности событий и фактов.
Чтобы не говорили о
том, что методы мат. статистики, ровно
как и математические сущности,
являются сущностями идеальными, у
Фоменко такое "идеальное
обслуживание материала" в лучшем
случае должно было
оставитьматериалу "материальное"
же, лишь немножко подчистив цифирь.
Однако получилось не так совсем - целые
две эпохи наложились по Фоменко
полностью друг на друга, и сократили
хронологию, и истори сжали до
неузнаваемости, и обывателя почти
убедив в том, что права машина, а не
История и он.
В
таком виде история оказывается уже и
вовсе безличной, неантропной.
Построение "материальной материи"
в истории, хронологии истории, "не
нуждающейся" в ней самой, но
нуждающейся в собственной
методологической базе, в этой машинной
науке установления истинного факта
через его вероятность, отменяет всю
идеальную надстройку над конкретным
фактом истории, от факта же остаются
один или несколько параметров, и
принимающих на себя всю идеальную
нагрузку. Важнее - сохранить факт в
параметрах как можно цельнее. И неважно
какое-бы то нибыло осмысление этого
факта,конечно, помимо его собственной
параметризации в целях корректности
машинного анализа.
Факт - устанавливается в его
соотнесении с временем других фактов (циклами,
периодами ), идентичность или схожесть
математических моделей (хроник или
династических описаний) которых с
данным фактом позволяет из с той или
иной степенью вероятности сближать.
Время - как
современное астрономическое научное
представление о времени. Примечательно,
что хотя теория вероятностей вещь в
жизни проверенная многократно, у
Фоменко, в его книге, в качестве "разъясняющих"
или замечающих то или иное культурно-историческое
явление, обстоятельств, логика события,
совершенно дикая, неестественная. Так
рыщет заполнить незаполненные пустоты
своего желудка разве голодный волк .
Волку всё равно, что этот зверёк,
потерявшийся в лесу - любимый ручной
крысёнок младшей дочери Билла Гейтса,
ему всё равно,как компания Майкрософт
обставила на рынке компанию IBM в 80-е, и
как расстроит это съедение дочку Билла.Этот
идеализм голодному волчаре чужд.
Хронист "допрашивает"
госпожу Историю, он вызывает её на
допрос в ГБ, заставляет подождать в
приёмной, насмотреться на свиный рыла
стукачей и потом задаёт ей вопросы,
материал для которых у него берётся от
надёжных его ведомству
осведомителей и источников. Например,
такой вопрос: "Нам доподлинно
известно,были сняты отпечатки и
проведён хим.анализ уже использованных
бумаг, - что неделю никто не отрывал
бумагу в вашем туалете - как же вы
можете утверждать, что целых три дня не
выходили из дому ?" Считается, что
подобная логика загоняет в угол и на
это нечего возразить. И правда в том,
что никто не возрожает.- От подобного
диалога все как-то торопятся поскорее
врассыпную: и возражать никто не хочет.
Что-то хронист отмочит в следующем
утверждении?
"Протоколирование",
слепое прощупывание истории с
головокружительной
непосредственностью кантовского
звёздного неба над головой, неба,
владеющего замершими космическими
ритмами вселенной, - это только-то и
есть осмысление? Скорее, это чувство.
Ни истории. Ни идеи истории, ни
историософии. А утюжение истории и
приглашение к утюгам в личной жизни.
Могут ли сами математики
вывести ту мифическую подоплёку,
лежащую за их конкретно-историческими
и даже лично-историческими, методами
той же математической статистики? Нет,
математика верно служит хронологии.
Служит, - но она же останется
математикой конкретных, исторически
живущих людей, в конкретный момент
становления самой математики. И служит
истории как хронологии она в качестве
разметчика, уточнителя её до сих пор
неопределённых во всей математической
строгости границ. Но этой
математической строгости никогда и не
могли в истории как в таковой искать.
Математической выраженности в истории
стали искать математики как хронисты. И
поневоле в положение историко-оформляющей
Идеи "что такое фактическое,
достоверность события", - такой
математик-хронист ставит свой "идеальный
метод". Они и называют себя иначе,
определяют себя в качестве"хронистов",
"хранителей истории" ( т.е.
происходит замораживание фактов как
происшедшего в раз и навсегда
установленном виде ), "хроникёров".
Повторяя, что они не историки, тут иной
предмет. Но, иной ли ?
Точность датировки не
является "альфой и омегой" Итории.Хронология
не есть основание, данность к нашему
осмыслению истории, как это не казалось
бы поначалу, и мы попробуем
порассуждать об этом.,,
Осмысляет этот сырой
материал сам человек, историк
собственно. Мы видели, что так
поступает Джамбаттиста Вико, положив
перед собой хронологию народов - он
размышляет над материалом. Так
поступает и любой историк - он должен
употреблять, осмыслять то
хронологически оставшееся в сухом
остатке времени, прошлое. Как будто,
хронисты и вправду не историки поэтому,
и Фоменко в том числе можно быть
благодарным за эту огромную
предварительную работу по обработке
материала.
Однако, смотрите -
читая хронологию Фоменко, критика и
осмысление этой хронологии,
рождающаяся у читателя, - это уже
история. Сам Фоменко, разъясняющий в
своей книге ( а это целые сотни
разъясняющих страниц) конкретные
совпадения и революционные
перспективы, - это уже работа и над
материалом, это уже история. Вообще,
иллюзия, что возможно чисто
хронологическое восприятие хронологии
же: всегда требуется хоть какое-то
обобщение конкретного материала, и
таким образом хронология уже не будет
"чистой", это будет опять же
история.
Конечно, можно говорить о направлении
вектора: история >> хронология,
как о хронологии. И о хронологии
>> истории как о истории. Но это
уже не "чистая хронология", а так
или иначе получающаяся в самой истории
её составляющая.
На деле же, в
результате материалистической
историографичности в понимании
Истории на протяжении уже трех, четырех
веков, в результате этого культа точной
даты и замораживания описаний событий
внутри этих дат, наш современник и
читатель-историк проглатывает
информационные блоки, не пережёвывая.
История превратилась в сгусток фактов,
из которых никуда не вырваться и
незачем вырываться.
Учёный-историк
прекрасно осведомлён о конкретной
исторической ситуации в её
самоизоляции от другой ситуации.
Возникает современное, индивидуально-авторское
общение с этой ситуацией, в котором
читатель - "якобы" - свободен и от
неё "идейно" изолирован. Когда
любой , сталкивающийся с историей,
может стать историком, историософом,
"новым Вико", а может не стать. Но
вот ведь, - движение в сторону
материально-фактического положенности
перед собой Истории, как её познанности,
становится всё мощнее и естественнее. А
историками, тем более историософами
никто уже стать и не в состоянии: эта
замершая лавина фактов приковывает к
себе, к своей холодной сияющей вершине
бывшего романтика, и он не хочет
спускаться. Весь синий. Что уж и
заикаться на тему того сильнейшего
утверждения об Истории, которое нам
представляется чрезвычайно важным, -
как о будущем времени ?
Если же точность
даты - главное в истории, значит о
главном нам не сказали, или вся она
перед нами, вот тут, а мы ничего не можем
с этим поделать. Та старая мысль,о
назидательном, педагогическом
значении истории, в истории
ветхозаветного народа Божиего, в
истории своей жизни, в истории церкви,
совершенно уничтожена - какой промысел
может содержать набор точных цифр,
предлагаемый хронологией? Современный
историк ответит приблизительно
следующее: Индивидуальный. В силу
всеобщности предоставленный фактов.
Причём, это индивидуальное прозрение
может быть, а может и не быть.
Но мы в свою очередь зададимся вопросом
- а откуда вообще вся эта материя с
цифрами и хроникой, взялась? Зачем
эти даты и цифры "чистой хронологии"
нужны человеку в его конкретно-мифической
жизни? Не астороному-историку, а
живущему в истории настоящего дня
человеку ? Ведь это обращает его
поступки, к приеру, уже не в
наравственные или безнравственные, - а
в поступки тогда-то совершённые. Не
важно, что изнасиловал - важно когда
изнасиловал. Не важно, что написал,
важно когда это написал. Т.е. все
события сбрасываются на единую шкалу
времени. Так что не событие
прикрепляется временем к истории, а
время крепят к событию, его никак не
осмысляя. Если время забыто, размыто,
неопределено, событие исчезает, что
противно обычной человеческому
ощущению времени. Чтобы как-то при
таком перевороте Ценностей Истории на
ценность человеческой жизни,остаться в
истории, не потеряться в ней
окончательно, последняя должна
высчтупить как биография, например. -
Соотнесение событий отдельной жизни со
временем и взаимораспределение их в
нём.
Идея т.о. Фоменковской
хронологии как строгой науки, т.е. "чистой
хронологии", поневоле становится
новой исторической "Идеей". При
любом обращении и осмыслении материала.
Во-первых, в силу тех научно-исторических
(равно магически-исторических) пред-посылок
которые ложатся в основу методов и
математической статистики, и
современной астрономической модели
вселенной и других современных методик
уточнённой исторической датировки.
Ложатся идейно-неосмысленными,
историософски не артикулированными, но
уже в качестве удобного инстумента.
И во-вторых,
беспримесность этой "чистой
хронологии" насквозь фальшива.
Хронология насквозь идеологична, не по
задачам, а по своей онтологической
прирождённости настоящему ( телескоп
стоит на этой вот крыше ) и материализм
этой идеологии следующий: История
понимается как исходный набор сырого (хронологического)
материала, который в истории
сохраняется и изучается (уточняется)
служебной наукой, т.н. хронологией.
Исходя из
последнего, обобщая его, мы можем
сказать о истории по Фоменко, следующее.
1) История есть материя. 2) Последнюю же (материю)
даёт (приносит) Время, ибо материя есть
зафиксированное, замершее в материи
линейное время. Но линейное время есть
в то же время и его мгновенная смерть,
миг, отпечатанный в бытии. И в этом
случае само бытие становится
материалом для Времени: бытие всегда
есть, но всегда как-то: как-то
оформляется временем в какую-то
временную целостность.
Всякое историческое
понимание, внимание, это продолжающаяся
работа с пониманием происходящего,
а не только с фиксацией этого
происходящего как бывшего.
Последнее, фиксация,
придаёт эстетический оттенок, оттенок
сердечного сочувствия, личного общения
с отголоском бывшего когда-то, а не с
действительно бывшим и становящимся,
очнувшимся сейчас. Идея хронологии как
науки глубоко идеологическая вещь, и
провозглашая первичность материала
истории, делается вдвойне
материалистична. Напластовывая на уже
сложившийся в Новой Европе
исторический материал новый
хронологический материал, не важны не
старые идеи, ни собственная
догматичность методологии. В очередной
раз лозунг "Только материал", -
всегда ложный - приводит к новым и новым
идеологическим спекуляциям, в среде
такого "сплошного материала".
Только "материалом" заниматься
невозможно. Можно брать уже сделанные,
совершенные, воплощённые в истории, в
её материале формы, вещи.( Как сделаны в
ней и методы, которыми пользуется
Фоменко как иснстументом.) Но делает и
воплощаетих история, Бог, Провидение,
идея, если хотите, только не мы, не
историк, и не статистик. Явное
полагание этого, идеи, перед собой, -
способно осмыслить и освободиться т.о.
от неё. В том числе в истории ( И это
будет историософским анализом). В итоге
нащупав и гораздо более независимую от
себя-историка, материю истории.
Приложение.
А.Т. Фоменко . "Новая хронология
Греции. Античность в средне- вековье.",
М,1996.
Несколько отрывков из книги
Фоменко. О предпосылках его подхода, и о
методиках.
Предпосылки.
1.Глава 8, "Когда было Рождество
Христово". На стр.73 читаем следующее:
"…устойчивое
церковное предание хранит полный набор
календарных условий, соответствующих
дате воскресения Иисуса Христа; в
частности, перечень их можно найти в
тексте того же Матфея Властаря:
1) круг солнцу 23, 2) круг луне 10, 3)накануне,
24 марта, была иудейская Пасха,
совершаемая в день 14 луны ( т.е. в
полнолуние), 4) иудейская пасха была в
субботу, а Христос воскрес в
воскресенье
Результат объективного расчёта по этим
данным оказывается потрясающим:
условия первой пасхи удовлетворяются
лишь один единственный раз: в 1095 году
нашей эры!
Как отнестись к этому итогу? В
дальнейшем мы увидим, что он не столь уж
невероятен и нелеп…"
В чём-же
заключается "объективность", как
происходил сам счёт - об этом ни слова.
Примите готовый машинный результат.
"Итог"Такова доказательность в
популяризирующей Фоменко литературе (
эти страницы книги - литературная
обработка Голубевым научных работ
самого Фоменко) Таков общий научный "стиль"
работ - все концы спрятаны якобы в
методике. Ниже мы увидим, что все концы
методика в свою очередь прячет в
математической статистике. Получается,
что статистика ищет себе приложение в
гуманитарной области, очень хорошо. Но
при чём здесь история. Исторический же
читатель получает вот такие готовые
"результаты", бездоказательные
"итоги".
1. Глава 9, "Тысячелетний провал в
истории Европы." Вот несколько
выдержек:
"А
между Италией Петрония, живописавших
первых римских цезарей, и италией Данте
- что? В памяти - редкие смутные штрихи
этого туманного для нас периода
европейской истории, которые, если не
заглядывать в справочники, невозможно
даже расставить по порядку: аттила и
Иоанн златоуст, король Артур и Карл
Великий, эпидемии чумы и пляски святого
Витте…"
Значит, для Фоменко,
этот период "туманен", он
недоволен "редкостью" исторически-значительных
для него событий, их "смутностью",
т.е. неясностью. Кажется - ну не
разобрался, чужд ему дух средневековья,
мало ли - не всем же, как Николаю
бердяеву, поднимать Средневековье на
штык, - ан нет: в конце 70-х годов так
естественно видеть в средневековье
незначительность по сравнению с той
значительностью, в которой выступала и
Античность, и Эпоха Возрождения в
особенности! Из собственного тела-то не
вырвешься, из советского мифа-то не
исчезнешь.
"Из
книг мы видим, что в эти века
действительно распространяется
всеобщее культурное одичание, угасает
архитектура, древняя блистающая латынь
деградирует… Вот цитаты, выписанные из
Ф.Грегоровиуса : " Законы, памятники,
и даже исторические воспоминания - всё
было предано забвению." о середине IX
века н.э. : Историку Рима за этот период
приходится довольствоваться анналами
франкских летописцев, дающими лишь
весьма скудные сведения, да
жизнеописаниями пап…" "Чтобы
написать историю города и увековечить
его замечательную судьбу со времени
Пипина и Карла, не нашлось ни одного
летописца…Римские монахи были до того
безучастны к истории своего города, что
события, происходившие внём в ту эпоху,
остались окутанными для нас полнейшим
мраком." "Сидя на опрокинутых
колоннах храма Юпитера или под сводами
государственного архива, среди
разбитых статуй и досок с надписями,
капитолийский монах, хищный консул,
невежественный сенатор могли при виде
этих развалин чувствовать изумление и
погружаться в размышления об
изменчивости судьбы Нет насмешки
ужасней той, которую пережил Рим! Среди
мраморных глыб паслись стада коз,
поэтому часть Капитолия получила
тривиальное название "Козлиной горы"."
Тоже самое в этот период происходит и с
прежде великой Элладой: "Город
обезлюдел, обеднел, его морское
могущество и политическая жизнь угасли…""Что
касается собственно города Афин, то его
судьбы в ту эпоху были покрыты таким
непроницаемым мраком, что было даже
выставлено чудовищное мнение, которому
можно было бы поверить, а именно, будто
Афины с VI по X век превратились в
необитаемую лесную поросль, а под конец
и совсем были выжжены варварами." Не
может ли быть (пишет уже сам
Голубев-Фоменко), чтобы
Европа…вся целиком впала в
тысячелетний застой, точнее даже, в
головокружительную деградацию? Дикие
завоеватели, поработив культурную
страну, обычно вскоре сами становились
культурными. Почему же германские
племена, разрушившие древний Рим, и
христианские вероучители, постепенно
укреплявшиеся в Риме, накапливая силу,
богатство и авторитет, стали
исключением из этого правила и не
смогли подхватить эстафету нау и
искусств? Неужели у них не нашлось ни
любознательных людей, ни прозорливцев,
способных догадаться, что знание - сила
? Ладно. Допустим что так…Действительно,
в ранней истории христианской церкви
были периоды особенно ревностной
борьбы то против "пережитков"
язычества, то против различных ересей,
сопровождающиеся массовым
уничтожением книг…поэтому, когда
позже стали появляться редкие пытливые
умы, им явно негде было почерпнуть хоть
крупицу знания, и начинали они снова, с
нуля, яркий пример тому - знаменитый
Козьма Индикоплевст (VI век), одним из
первых пытавшийся понять устройство
вселенной…Однако впереди ещё по
крайней мере половина тысячелетия,
пока церковь, набрав силы, не встанет
над каждым движением мысли . Так что
здесь явно не церковная хитрость, а
всеобщее дремучее невежество.. Итак,
первый вопрос по истории Европы: как же
оказалось возможным повсеместное и
полное забвение абсолютно всех знаний,
накопленных за античные века? Винить в
этом молодое и в силу молодости своей -
прогрессивное!) христианство заведомо
было бы ошибкой. Какой же объективный
закон исторического развития проявил
здесь себя?"
Итак, Фоменко-Голубевым назван и
тот идеологический ориентир, в котором
ими раскрывается история: история 1)развивается,
причём 2)по некоторым объективным
законам. Это "объективный"
материализм советской школы.Знания -
накапливаются, оседают в науке и
помогают человечеству развиваться.
Узнаваемо.Технично.
"
Вторая
загадка ещё непостижимее - как могла
античная наука воскреснуть из небытия
?""…или античная наука не умирала
и полнокровной струёй влилась в
реннесанс ( но тогда - в каких
таинственных заповедниках она могла
уцелеть…)…или она в принципе не могла
возродиться именно в таком виде, как мы
это наблюдаем в эпоху Возрождения:в
виде фундамента всей научной мысли
того времени.Другое дело, если бы
Европа создала иную, самобытную науку,
и опираясь на неё, познакомилась с
идеями предшественников, как с чем-то
занимательным, но на три четверти чужим.
Но названо только два предполагаемых
решения ( и оба слищком маловероятны)
Каково же третье ? …может быть,этого
тысячелетнего разрыва в культуре
Европы - вообще не было?!" (стр.84
указ.соч.)
Такая вот попытка логики: или вдоль, или
поперёк. На кону - один милениум.
1.Глава 19, "Наши методы".
"Важнейшей
особенностью статистических методов
является то, что они основаны только на
количественных характеристиках
текстов и не анализируют их смысловое
содержание ( которое может быть весьма
неясным и истолковываться очень по
разному) В этом принципиальное отличие
их от методов работы историка. Из этго
различия, кстати, видно, что математик,
занимающийся анализом исторического
материала, ни в коем случае не может и
не пытается подменить собой
специалиста-историка, не отбивает у
него хлеб. Математик занимается той
частью содержащейся в древних хрониках
информации, на которую историк никогда
не обращал внимания ( а если обращал - то
не мог извлечь, из-за огромной
трудоёмкости этой работы, не говоря уже
о том, что к ней нужен совсем иной
профессиональный подход.) …историк и
математик хдесь не конкурируют. И если
уж историки заинтересованы в
объективном освещении истории ( а мы
надеемся, что это именно так) ,
совершенно не имеет смысла возмущаться
и заявлять, будто "здесь математик
лезет в чужую сферу деятельности, в
которой он ничего не понимает Поэтому-то
мы и не предлагаем здесь новой
концепции истории, потому что это не
наша "сфера деятельности".
Формировать структуру новой
исторической хронологии мы прекращаем
там, где кончается математика.
Расставлять же по структуре "живой
исторический материал, выбирать между
Платоном, Плетоном и Плотином…- мы не
вправе, это дело историков. Максимум,
что мы можем позволить - несколько
гипотез на темы "живых деталей"
истории, отстаивать которые не будем.
Иное дело - полученный с помощью
математических расчётов костяк
объективной исторической хронологии."
Характерно здесь
следующее. С одной стороны, Фоменко
отказывается "осмыслять"
исторический материал, как будто это
нечто неподвижно-фиксированное, с
другой стороны, пояняет почему - потому
что "истолковываться" факты могут
"очень по-разному". Некая
независимая позиция "над схваткой",
некая объективация учёного. История
как факты, которые лежат и ждут, когда
их обнаружит ЭВМ. Как раз, если бы он
понял, что факты в истории
истолковываются единственным образом
и только в полноте исторического
осмысления, - только в силу осмысления
они и становятся фактами собственно, он
бы так не лукавил. Да и для себя, в
качестве машинно-значимых величин,
Фоменко задаёт фактическое: некие
числа, годы правления, анкет-коды,
отражает хронологию на график, и т.п.
образом задаёт параметры - разве это не
является "фактами для машины" , в
результате работы которой это
фактическое-данное встаёт на своё
место фактического-результата ?
Фоменко апеллирует к
некоей математической модели истории.
Ниже, в главе о методах Фоменко, мы
увидим, как он монтирует эту модель.
Однако уже сейчас ясно, что в виду
упомянутого им лозунга "Знание - сила"
и вышеприведённых пассажей,
рассуждений о пропаже тысячелетия,
Фоменко просто обязан начертить
линейный график исторического
развития человечества, на место
средневековья пришлёпнув античность
во всяком случае, при этом "эстафетная
палочка" полезного научного Знания
будет передаваться высоко и быстро, на
самый верх, к нам, имярек, ХХ век. Теперь
о заявленных им методиках.
Методики
Принцип корреляции максимумов.
…разобъём каждую (
хронику) на одинаковые "главы" (
заранее задавшись их длиной: год, или
пять, или 10 лет, как удобнее) И
подсчитаем - сколько текста
приходится на каждую "главу".
Теперь любую хронику можно изобразить
в виде графика, где по горизонтали
пойдут по порядку главы, т.е.
одинаковые отрезки времени, а по
вертикали - объём текста каждой "главы".
Такой график - своеобразный портрет
хроники, её "дендрологического
распила". но и сама хроника, как мы
знаем - портрет событий, происшедших
когда-то, в какой-то отрезок времени, в
каком-то царстве-государстве. И мы уже
знаем, что даже многократное
переписывание хроник, хоть и искажает
получившийся на графике "портрет"
событий, но не так уж сильно."
Как считается объём текста, об этом у
Голубева-Фоменко, здесь нет ни слова ( !
).
" Главная примета - максимумы (всплески)
на графике. Они могут становиться
повыше, или пониже, в различных
хрониках, говорящих про одно и то же,
но взаимное положение их должно быть
одинаково . именно то, насколько точно
совпадают эти максимумы при наложении
друг на друга двух различных графиков,
и называется здесь "корреляцией".
Высокий уровень корреляции - значит,
графики действительно совпадают,
значит, эти две хроники действительно
говорят про одно и тоже ( и за это
называются "зависимой парой
текстов"), низкий уровень
корреляции - графики и хроники чужие
друг другу ("независимая пара").
Однако, нужно учитывать, конечно, и
обрыв плёнки, когда несколько страниц
из какой-нибудь хроники утеряны., так
что в результате один максимум исчез (
иди даже несколько подряд); нужно
учесть и возможность, когда отсчёт лет
в этой хронике не может подсказать нам,
что утрачен какой-то кусок истории…Поэтому
сличение графиков нужно вести,
конечно, не на глаз, а поручить это всё
тойже ЭВМ, вооружив её и такими
формулами для оценки совпадений, в
которых учитываются и неприятности
подобного рода."
Между тем, очевидно, что выделение,
подсчитывание объёма текста - из
самого текста хроники и есть то самое
"осмысление" этого текста. Не
только исторически: изнутри текста,-
но: как исторически-изнутри текста,
так и формально-наружу в общих
принципах построения его объёма.
Создаётся, как мы уже говорили,
математическая модель текста. Но
насколько же важны эти принципы
количественности,объёма текста -
разве в них не происходит "осмыснение"
и этой, и всех хроник вместе с ней, как
исторически-значимого текста?
"Есть и варианты этого метода, тоже
достаточно точные: например,
подсчитывать не объём текста в "главе",
а количество упомянутых там личных
имён. Это хорошо помогает, …когда
автор хроники любит "лить воду", к
месту и не к месту пускаясь в "лирические
отступления".
Принцип малых искажений.
"В самых ужатых
хрониках вообще ничего другого и не
остаётся, только годы правлений
фараонов и королей, одного за другим…Если
говорить предельно упрощённо, любой
текст-хронику мы можемпревратить в
цепочку чисел - длительностей
правления королей, одного за другим.
Могут попадаться там, конечно, и годы
чужеземных завоеваний, и годы
междуцарствий и смут, когда и короля-то
своего не было - их тоже включим в
цепочку, соответственно пометив эти
числа…в общем итоге удалось все
обрабатываемые хроники (даже библию)
расписать по годам правлений,смут-между-царствий
и оккупаций. при поисках совпадающих
числовых участков различных хроник
важно уберечься от случайных
совпадений, которые могут привести к
ошибочным выводам. Поэтому прежде
всего важно выяснить: по скольку чисел
подряд (и не меньше) следует
сравнивать? Оказалось, что 15 чисел ( т.е.
15 подряд королей - обычно не такое уж
маленькое время!), гарантирующий вас
от случайных совпадений. Каждый такой
отрезак из 15 подряд царствий был
назван здесь "династией"…можно
представить возможность появления
ошибок…:1)Летописец поменял местами
двухсоседствующих правителей 2)
Летописец объединил двух
соседствующих правителей, например,
потому, что правили они очень сходно…
мы используем этот метод для поиска
одних и тех же цепочек событий,
которые до неузнаваемости различно
описаны в разных хрониках."
Принцип затухания частот.
"Любое действующее лицо
любой хроники, сколь бы значительным
не являлось…неизбежно упоминается
всё реже, когда время, о котором
повествует летописец или историк,
уходит всё дальше и дальше. Если
провести по хронике расчёт, сколько
раз в очередной гдаве названо его имя,
мы получим такой график: вначале -
полное отсутствие упоминаний о нём (герой
ещё не родился), потом - бурный всплеск
( идёт рассказ о его жизни, то и дело
упоминается его имя), потом - спад и
затухание ( воспоминания о нём,
вначале довольно частые, потом всё
реже и реже)… Ну, а теперь представим,
что эта хроника перепутана, части её
почему-то хаотично переставлены. и
если она не имеет свкозной хронологии
( как и свойственно многим древним
хроникам), мы можем не заметить
перестановки. Если не прибегнем к
анализу именно таких графиков.
Противоестественные всплески не
только говорят оперепутанных частях,
но и позволяют вычислить, как надо
вновь переставить части хроники,
чтобы восстановить исходный порядок.
Пригоден он (метод -Г.М.) и для того,
чтобы связать воедино две различные
хроники, если обе они относятся к
одному и тому же региону."
Принцип дублирования частот
"Частный случай
предыдущего метода: позволяет
обнаруживать дублирующие главы (
которые могут далеко расположены друг
от друга в тексте хроники)….Он
заключается в выявлении таких пар
глав, которые содержат один и тот же
набор имён персонажей, причём ни в
одной из глав практически нет имён,
принципиально новых для другой "главы".
Появление таких "дублирующих глав"
возможно по многим, вполне
объективным причинам. Классический
пример: четыре Евангелия в Новом
Завете…Этот метод позволил, в
частности, выявить много дублирований
в той же Библии…"
Методика анкет-кодов.
"Возьмём трудный случай:
в какой-либо примитивной хронике, где
даже нет никакой хронологии, описана
династия правителей.
Продолжительность правления многих
из них не определить. Можно ли сказать,
что в этой хронике нет никакого
материала, поддающегося численному
кодированию и формализованной
обработке ? ну почему же, есть.. В конце
концов, жизнь и деятельность каждого
из описанных там правителей
отличается какими-то деталями, причём
существенными….летописцы прибегали к
"высокому штилю" ( в их понимании),
заставлювшему повторять одни и те же
высокие формулы - каждый раз, например,
когда случалась война, когда король
возглавлял войско, когда
обнаруживался дворцовый зоговор…
Поскольку же количество словесных
штампов ограничено, мы можем их
пронумеровать и - заменить числами
велеречивые характеристики. Можем
обозначить числами и многие другие
события в жизни короля (например,
основал ли он столицу) Такая методика
жизнеописания монарха была названа
нами "анкет-кодом". Анкет-код
состоит из 34 пунктов; некоторые из них
содержат несколько подпунктов. Анкет-коды
можно сравнивать между собой -
примерно также, как "династии",
вычисляя степень их сходства, и делать
соответствующие выводы."
Вот пять методов формальной
переработки текстов древних хроник,
предпринятых в лаборатории А.Т.Фоменко.
(Подробнее см. "Методы
статистического анализа нарративных
текстов и приложения к хронологии",
изд-во МГУ, 1990, его же) У нас же нет
возможности и далее останавливаться
на этом, вышеприведённые методические
описания позволяют самому читателю
судить и делать свои выводы.
Что до оценок и выводов, мы
уже сделали их выше.
|
